Греческие притчи.

 

«Лучшее и худшее»

 

   Устроил Ксанф угощение ученикам, послал Эзопа на рынок: «Купи нам всего лучшего, что есть на свете!» Пришли гости — Эзоп подает одни только языки: жареные, вареные, соленые.

 «Что это значит?» — «А разве язык не самое лучшее на свете? Языком люди договариваются, устанавливают законы, рассуждают о мудрых вещах — ничего нет лучше языка!» — «Ну так на завтра купи нам всего худшего, что есть на свете!»

На завтра Эзоп опять подает одни только языки: «Что это значит?» — «А разве язык не самое худшее на свете? Языком люди обманывают друг друга, начинают споры, раздоры, войну — ничего нет хуже языка!» Рассердился Ксанф, но придраться не мог.

 

 х х х х х

 

«Анахарсис, мудрец дикарь»

 

   Анахарсис, восьмой при семи мудрецах, был скиф. Скифы жили в причерноморских степях: одни кочевали, другие сеяли хлеб и продавали в греческие города. Анахарсис был сын скифского царя, он часто бывал в греческих городах на Чёрном море.

Ему нравилось, как живут греки; он построил себе в их городе дом, подолгу там жил, носил греческое платье и молился греческим богам. Скифы, узнав про это, возроптали, и однажды, когда Анахарсис устроил праздник греческим богам не дома, а в степи, они убили его стрелой из лука.

 

   Этот Анахарсис, говорят, ездил в Грецию, был учеником Солона и своею мудростью вызывал всеобщее удивление.

Он явился к дому Солона и велел рабу сказать хозяину, что скиф Анахарсис хочет видеть Солона и стать ему другом. Солон ответил: «Друзей обычно заводят у себя на родине». Анахарсис сказал: «Ты как раз у себя на родине — так почему бы тебе не завести друга». Солону это понравилось, и они стали друзьями.

 

   Грекам казалось смешно, что скиф занимается греческой мудростью. Какой-то афинянин попрекал его варварской родиной; Анахарсис ответил: «Мне позор моя родина, а ты позор твоей родине».

Смеялись, что он нечисто говорит по-гречески; он ответил: «А греки нечисто говорят по-скифски». Смеялись, что он, варвар, вздумал учить мудрости греков; он сказал: «Привозным скифским хлебом вы довольны; чем же хуже скифская мудрость?»

Смеялись: «У вас нет даже домов, одни кибитки; как же можешь ты судить о порядке в доме, а тем более — в государстве?» Анахарсис отвечал: «Разве дом — это стены? Дом — это люди; а где они живут лучше, можно и поспорить».

 

   Скифы живут лучше, говорил Анахарсис, потому что у них все общее, ничего нет лишнего, каждый довольствуется малым, никто никому не завидует. «А у вас, греков, — продолжал он, — даже боги начали с того, что поделили весь мир: одному небо, другому море, третьему подземное царство. Но землю даже они не стали делить: её поделили вы сами и вечно из за неё ссоритесь».

 

   Его спрашивали: «Правду ли говорят, что вы, скифы, умеете ходить по морозу голыми?» Анахарсис отвечал: «Ты ведь ходишь по морозу с открытым лицом? Ну вот, а у меня всё тело — как лицо».

 

   В греческой жизни он больше всего удивлялся мореходству и вину. Узнав, что корабельные доски делаются толщиной в четыре пальца, он сказал: «Корабельщики плывут на четыре пальца от смерти».

На вопрос, кого на свете больше, живых или мёртвых, он переспросил: «А кем считать плывущих?» На вопрос, какие корабли безопаснее — длинные военные или широкие торговые, он ответил: «Вытащенные на сушу».

 

   О вине он говорил: «Первые три чаши на пиру — это чаша наслаждения, чаша опьянения и чаша омерзения». А на вопрос, как не стать пьяницей, он сказал: «Почаще смотреть на пьяниц».

 

   Его спросили, что ему показалось в Греции самым удивительным. «Многое, — ответил он. — То, что греки осуждают драки, а сами рукоплещут борцам на состязаниях; осуждают обман, а сами устраивают рынки нарочно, чтобы обманывать, друг друга; и что в народных собраниях у них вносят предложения люди умные, а обсуждают и утверждают люди глупые».

 

   И когда Солон гордился своими законами, Анахарсис говорил: «А, по-моему, всякий закон похож на паутину: слабый в нем запутается, а сильный его прорвёт; или на канат поперёк дороги: маленький под него пролезет, а большой его перешагнет».

 

   Так, чтобы не зазнаваться в своей мудрости, семеро мудрецов оглядывались на скифа Анахарсиса.

 

х х х х х

 

«Освобождение Эзопа»

 

 Много раз просил Эзоп Ксанфа освободить его, а Ксанф не хотел. Но случилась на Самосе тревога: заседал перед народом государственный совет, а с неба налетел орёл, схватил государственную печать, взмыл ввысь и оттуда уронил её за пазуху рабу.

Позвали Ксанфа истолковать знамение. Ксанф, по своему обычаю, гвоорит: «Это ниже моего философского достоинства, а вот есть у меня раб, он вам все растолкует».

Вышел Эзоп: «Растолковать могу, да не к лицу рабу давать советы свободным: освободите меня!» Освободил народ Эзопа; Эзоп говорит: «Орёл — птица царская; не иначе, царь Крез решил покорить Самос и обратить его в рабство».

Огорчился народ и отправил Эзопа к царю Крезу просить снисхождения. Щедрому царю умный урод понравился, с самосцами он помирился, а Эзопа сделал своим советником.

 

х х х х х

 

«Философ и богач»

 

   Когда он впервые явился к Дионисию, тот спросил, зачем он пожаловал. Аристипп ответил: «Чтобы поделиться тем, что у меня есть, и поживиться тем, чего у меня нет».

Дионисий сказал: «Почему это вы, философы, ходите к дверям богачей, а не богачи к дверям философов?»

Аристипп ответил: «Потому что мы знаем, что нам нужно, а вы не знаете» — и добавил: «Ведь и врачи ходят к дверям больных, и тем не менее всякий предпочёл бы быть не больным, а врачом».

 

х х х х х

 

«Каковы боги на самом деле?»

 

   «Каковы боги на самом деле?» — спросил мудрого поэта Симонида царь Гиерон Сиракузский. Симонид попросил день на размышление, потом еще два, потом еще четыре и так далее; Гиерон удивился, а Симонид сказал: «Чем больше я думаю, тем труднее мне ответить».

 

 

х х х х х

 

«Самое подходящее время»

 

— Какое время является самым подходящим для принятия пищи? — спросили Сократа.

 

— Тот, у кого она имеется, пусть есть, когда испытывает голод. Тот же, кто не имеет пищи, пусть есть, когда раздобудет её, — ответил философ.

 

х х х х х

 

«Выпить море»

 

   После обеда стали пить вино. Ксанф напился пьян, стал говорить: «Человек все может сделать!» — «А море выпьешь?» — «Выпью!» Побились об заклад.

Утром Ксанф протрезвел, в ужас пришел от такого позора. Эзоп ему: «Хочешь, помогу?» — «Помоги!» — «Как выйдете вы с судьями и зрителями на берег моря, так ты и скажи: море выпить я обещал, а рек, что в него впадают, не обещал; пусть мой соперник запрудит все реки, впадающие в море, тогда я его и выпью!» Ксанф так и сделал, и все только и дивились его мудрости.

 

х х х х х

 

«Обучение»

 

   Кто-то привел к Аристиппу в обучение сына; Аристипп запросил пятьсот драхм. Отец сказал: «За эти деньги я мог бы купить раба!»

 

   — Купи, — сказал Аристипп, — и у тебя будет целых два раба.

 

   — А что ему даст твое учение? — спросил отец.

 

   — Хотя бы то, что он не будет сидеть в театре, как камень на камне». (Сиденья в греческих театрах под открытым небом были каменные.)

 

х х х х х

 

«Завоевание мира»

 

   Говорят, что в тот день, когда Александр стал повелителем мира, он закрылся в комнате и плакал.

 

       Его военачальники были обеспокоены. Что случилось? Они никогда не видели, чтобы он плакал. Не таким он был человеком.

Они были с ним в разных ситуациях: когда жизнь подвергалась большой опасности, когда смерть была очень близка, но никто не замечал на его лице следов отчаянья и безнадёжности.

Он был примером мужества. Что же теперь случилось с ним, теперь, когда он победил, когда мир завоёван?

 

       Они постучали, вошли и спросили:

 

       - Что случилось, почему ты плачешь?

 

      Он ответил:

 

   - Теперь, когда я победил, я понял, что проиграл. Сейчас я нахожусь в том же месте, где и был, когда затеял это бессмысленное завоевание мира.

Это стало ясно мне только теперь, потому что раньше я был в пути, у меня была цель. Сейчас мне некуда двигаться, некого завоевывать. Я чувствую внутри себя страшную пустоту. Я проиграл.

 

 Александр умер в возрасте тридцати трёх лет. Когда его несли к месту погребения, его руки свободно болтались по сторонам носилок. Таково было его завещание: он хотел, чтобы все видели, что он уходит пустыми руками.

 

х х х х х

 

«Учёный гость»

 

   Созвал Ксанф в гости друзей и учеников, а Эзопа поставил у ворот и велел:

 

   - Смотри, чтобы никто из простых людей не прошел, а только одни ученые!

 

   Подошёл гость, Эзоп его спрашивает:

 

   - Чем собака поводит?

 

   Гость не понял, подумал, что его собакой обзывают, обиделся, пошел прочь. За ним другой, третий, десятый; наконец нашелся один и ответил:

 

   - Хвостом и ушами!

 

   Эзоп обрадовался:

 

   - Вот тебе, хозяин, учёный гость, а больше не было!

 

   На другой день ученики жалуются Ксанфу на Эзопа, а тот объясняет:

 

   - Какие же они учёные, если на такой простой вопрос ответить не могли?

 

х х х х х

 

«Куда идёшь?»

 

   Послал Ксанф Эзопа за покупками, встретил Эзоп на улице самосского градоначальника. «Куда идешь, Эзоп?» — «Не знаю!» — «Как так не знаешь? Говори!» — «Не знаю!» Рассердился градоначальник: «В тюрьму упрямца!» Повели Эзопа, а он оборачивается и говорит: «Видишь, начальник, я тебе правду сказал: разве я знал, что в тюрьму иду?» Рассмеялся начальник и отпустил Эзопа.

 

х х х х х

 

«Всё своё ношу с собой»

 

   Невидимое видим мы настолько, насколько чисто наше сердце; оно чисто настолько, насколько мы его отполировали.

 

   Когда родной город Бианта был осажден войсками полководца Кира, жители стали убегать, захватывая самое ценное своё имущество.

Один лишь Биант ничего не взял с собой. На вопрос удивленных горожан, почему он так уходит, Биант ответил:

 - Всё своё я ношу с собой.

 

х х х х х

 

«Дальновидность»

 

У одного философа была дочь. За неё сватались двое: бедный и богатый. Философ выдал дочь замуж за бедняка. Когда его спросили, почему он так поступил, философ ответил:

 

— Богатый жених глуп, и я опасаюсь, что он вскоре обеднеет. Бедный жених — умён, и я надеюсь, что со временем он разбогатеет.

 

х х х х х

 

«Причина хорошего расположения духа»

 

   Сократа спросил один из его учеников:

 

   — Объясни мне, почему я ни разу не видел на твоём челе признаков печали? Ты всегда в хорошем настроении.

 

   Сократ ответил:

 

   — Потому что я не обладаю ничем таким, о чём стал бы жалеть если бы его утратил.

 

х х х х х

 

«Деньги и наслаждение»

 

   Один философ, застав Аристиппа за богатым обедом с женщинами и музыкантами, стал его бранить. Аристипп подождал немного и спросил: «А если бы тебе предложили все это даром, ты бы взял?»

 

   — Взял бы, — ответил тот.

 

   — Так что же ты ругаешься? Видно, тебе просто дороже деньги, чем мне — наслаждение.,

 

х х х х х

 

«Лучше погибнуть невиновным»

 

Некая женщина увидела Сократа, когда его тащили к месту казни. Заплакав, она воскликнула:

 

— О, горе мне! Они собираются убить тебя, хотя ты не совершил никакого преступления!

 

Сократ ей ответил:

 

— О, глупая! Неужели ты хотела бы, чтобы я совершил преступление, заслужил казнь и умер преступником?

На сём прощаюсь, удачи вам мира и благоденствия!